Сотрудники пожарных подразделений МЧС России не склонны к саморекламе и преувеличению собственных достижений. Много говорить о себе здесь никто не привык. Не принято среди огнеборцев и называть свою профессию героической, себя считать героем, рассказывать о том, как тушил и кого спасал. Да и «разговорить» человека из пожарных - бывает нелегко, но уж если удаётся, то беседа почти всегда бывает интересной.
Именно такой разговор у нас получился с Сергеем Михайловичем Конопацким, водителем 1-ой части города Салехарда.
У каждого свой путь в пожарную охрану, и далеко не всякий из огнеборцев с ранней юности определился с выбором профессии и сразу оказался, что называется, «на своём месте». Сергей Михайлович, Вы с детства грезили работать в пожарной охране? Или так случай распорядился?
- Можно сказать, что меня к этому выбору подталкивала жизнь постоянно. У меня родители служили в пожарной охране. Тогда еще “пожарка” была на месте нынешнего Главного управления, а наш дом был соседним зданием. И когда старую пожарную часть сносили, я пришел на развалины нашего старого дома и увидел табличку “Квартира 2. Конопацкие”. Так больно было это видеть. А вообще еще в 1990-ом году я написал заявление, чтобы меня приняли в пожарное братство. До этого 14 лет работал на флоте, был механником теплохода. Тогда это модно было – идти на флот. И я пошел. Но в 90-е годы с финансированием, как сейчас говорят, было туго. Работы не было, мы просто “берег толкали”. И только в 1991 году меня взяли. Я тогда был еще молодой, красивый и кучерявый, 2.10 ростом… (смеется), это я сейчас старый, кислый и не вкусный!
У Вас прямо пожарная династия, а не семья!
- Наша семья стала “пожарной” еще в те времена, когда пожарная охрана еще была в составе не МЧС, а в составе комитета гос. безопасности. Мама у меня работала бухгалтером, папа водителем пожарной машины. Я и мои братья здесь служим. Дочь моя диспетчером работает. Да и внук, наверное, тоже пожарным будет. Во всяком случае, поджигает что-нибудь постоянно. Так что пока он "пожарник".
На каждой смене опасность буквально дышит жаром в лицо пожарному. И риск, постоянная готовность бросить вызов смертельной опасности – неотъемлемая часть работы огнеборца. Особенно острые, особенно яркие моменты огненной биографии навсегда остаются в памяти. И пламя, и дым, и треск не выдерживающих жара стен – всё оживает, всё было как будто вчера. К Вам какие воспоминания приходят чаще всего?
- Я очень жалею, что не пришел на эту работу раньше. Вот я хожу на работу с удовольствием, как на праздник! Мне очень радостно и приятно видеть здесь своих ребят, своих коллег. Вот смотришь на них, к примеру, в учебном классе, как они учатся, пишут… а на пожаре они как будто преображаются! Понимаете? Риск и самоотверженность делают из человека - человека с большой буквы. Конечно, когда на пожаре гибнут люди – мне потом в глаза стыдно смотреть. Я знаю, что в этом виноват в том числе и я. Я как водитель мог бы на какое-то время приехать быстрее…Знаете, порой не хватает нескольких секунд, чтобы спасти человека. У нас пожар был, на улице Зои Космодемьянской, когда детей вынесли и взрослых… не успели они пожить конечно….
Ради чего пожарный без страха входит в огонь и дым? Ради чего забывает о себе и бросает вызов огненной стихии? Конечно, во имя спасения людей. Сохранение человеческих жизней – главная задача, её решение оправдывает риск и те нечеловеческие усилия, которые прилагают сотрудники МЧС при работе на месте происшествия. Вы с этим согласны?
- Вот скажите мне, в чем сила? По-вашему, в деньгах? А я думаю, что в Джоулях! А если серьезно, то страх не испытывает только глупый. Всегда в подсознании человека страх присутствует. Но опять же, оправданный риск – это оправданный риск. Мы выезжали на вызов – горела баня. И взорвался баллон с газом, обрушилась крыша и накрыло моих пожарных, моих друзей. Я тогда рядом с машиной был. Вспоминаю этот пожар и в голове картинки как в замедленном кино. Дым такой был и от взрыва камни в машины летели. Слава Богу, они живые вышли. Вот тогда я за них испугался.
Вы в пожарной части изначально и по сей день служите водителем. Шли годы, менялись машины, но Вы не изменили своей профессии. Хотя, наверняка, была возможность остаться в пожарной охране, но перейти на более спокойную должность.
- Вы знаете, у каждой машины ведь есть душа. Она как живой организм, как человек. Мотор – это сердце, выхлопная система – легкие. Человек передвигается и машина так же. Она может болеть и сигнализирует миганием лампочек… Как же я могу предать машину? Я раньше на боевой ездил, а теперь пересел на “Камаз-водовоз”. Но теперь я езжу на самой большой машине в части! У нее душа большая, открытая и мощная.
Ни одному человеку не суждено узнать, каким бы он был, сложись его судьба иначе, поверни он на одном из перекрёстков в другую сторону. Однако, вот уже почти четверть века Сергей Михайлович идёт, а все чаще едет по выбранному пути. И что это, как не призвание, как не преданность любимому делу? Не жалеете, что не свернули с “пожарной” дорожки?
- Я даже не раздумываю: нет, не жалею. Вот едешь по городу и видишь дом стоит, а рядом ребятишки копошатся во дворе, а ты вспоминаешь как он горел и все было на грани: либо отстоим, либо нет. И ведь таких домов далеко не один. Это психологически очень сильно давит. Вот пустырь на Ангальском проезжаешь и видишь там пустырь. А там ведь были два дома… не уберегли. Для меня моя работа – моя жизнь, а мои коллеги – моя семья! Как же тут можно жалеть? Я счастлив!
